Валерия Боровец –– магистр социальных наук, афилиированный исследователь Центра Гендерных Исследований ЕГУ. Видеопродюсер и автор текстов. Окончила программу "Гендерные исследования" ЕГУ в 2023. Аналитические интересы лежат на стыке гендерных и культурных исследований, политической и социальной теорий.
Как видна и слышна женская перспектива в продемократических медиа Беларуси? Это исследование анализирует, как независимые YouTube-шоу (Мне Тоже Не Нравится, Обычное Утро, Перетрем с Халезиным, Дебаты на Еврорадио) представляют женщин – как гостей, как субъектов знания, как носительниц политической позиции.
Проект объединяет:
Количественные показатели
видимости женщин (кто, как часто, на каких правах появляется в кадре).
Дискурсивные стратегии
как именно разыгрываются конфликты между феминистской и патриархальной оптикой.
Проект поднимает вопросы о границах политического субъекта, (не)видимости женщин в публичной сфере и о том, как медиа-форматы отражают и формируют структуру гендерных отношений.
Гендерная репрезентация в цифрах
Анализ четырёх популярных белорусских YouTube-шоу показал: женщины по-прежнему в меньшинстве – как гости, как участницы политических дискуссий и как эксперты.
Только шоу «Мне Тоже Не Нравится» стабильно держит минимальный гендерный баланс: в 78% выпусков участвует хотя бы одна женщина.
«Обычное Утро» — антирекорд: 63% эфиров проходят вообще без женщин, а в «Дебатах на Еврорадио» женщины составляют лишь 9,4% всех гостей.
Если смотреть только на политические дискуссии — картина ещё хуже: женщин почти не зовут, а если и зовут, то — редко и не на ключевые роли.
График 1. Видимость женщин в политических дискуссиях.
А когда женщины всё-таки появляются в кадре, они чаще участвуют в разговорах о культуре, быте и повседневности, а не о власти, безопасности или стратегии.
И это не просто про счёт гостей эфиров. Гендерный дисбаланс — не абстракция: он указывает, кто считается носителем знания, кому дают голос, и чьё мнение воспринимается как важное. Видимость женщин в публичной дискуссии — это не про "техническое равенство", а про равные стартовые условия, безопасность, право говорить и быть услышанной. Именно это и предлагает пересматривать индекс гендерного баланса — не как конечную цель, а как лакмусовую бумажку общего состояния медиаполя.
Язык как поле битвы: Стратегии и сценарии дискурсивной конфронтации
Анализируя, как именно строятся споры между феминистской и патриархальной позициями в популярных белорусских YouTube-шоу, мы выделили целый набор типичных стратегий, к которым прибегают участники дискуссий. Это не исчерпывающий список — он основан на конкретных эфирах и скорее показывает общую логику, чем все возможные варианты. Мы не фокусировались на прямом сексизме, а смотрели на более тонкие способы, с помощью которых патриархальные идеи поддерживаются или, наоборот, критикуются. Эти приёмы не работают поодиночке — они часто переплетаются и усиливают друг друга. Ниже — 12 стратегий: первые восемь чаще встречаются в антифеминистских высказываниях, следующие три — способы феминистского сопротивления, а последняя — универсальный трюк, помогающий сгладить острые углы.
Стратегии и сценарии дискурсивной конфронтации
Подкрепление анти-феминистской позиции
1
Притязание на статус жертвы
2
Отрицание проблемы гендерного неравенства или утверждение гендерного паритета
3
Стратегия смещения фокуса
4
Смещение вектора ответственности
5
Дискурс индивидуальной ответственности
6
Преуменьшение проблемы посредством высмеивания или «аргумента крайнего случая»
7
Превращение феминизма в оружие
8
Заигрывание с феминизмом
Инструменты феминистского оспаривания
9
Открытая феминистская критика
10
Торг
11
Стратегия позитивного подкрепления
Снижения рисков
12
Дисклеймеры
[1] Притязание на статус жертвы
В этой стратегии мужчина подаёт себя как пострадавшего — не от системы, а от самих феминистских идей. Вместо разговора о структурных проблемах вроде насилия и неравенства, акцент смещается на личные обиды и усталость:
Так, например, в эфире «Обычного Утра» Константин Каверин говорит о мужчинах, ставших жертвой феминистских идей: «Рано или поздно человек, который пашет на износ, который .. который просто хотел бы поменьше вот этого вот умного разговора, умных поменьше разговоров, просто хотел бы какой-то доброты и ласки... И если этого не происходит, если постоянно идет выяснение отношений там, абьюзер ты или не абьюзер.. тогда он просто знаешь что делает? Он просто идет налево! К той которая будет радостно его принимать таким какой он есть (…) Каждый шаг, каждый шаг мужчины! Или наоборот.. он интерпретируется вот через призму там насилия, ненасилия…»
В итоге тема уходит в сторону, а патриархальные нормы получают новый повод для защиты — мол, женщины опять перегнули.
[2] Отрицание проблемы гендерного неравенства или утверждение гендерного паритета
«Всё уже давно нормально!» — утверждение, что равенство якобы уже достигнуто, и обсуждать больше нечего. Часто используется, чтобы замести под ковёр системные проблемы. Здесь техники патриархата поддерживаются и методом их сокрытия, и, что немаловажно — отказывая женщине в праве утверждать значимость проблемы и приватизируя это право маркировать проблему как реальную или нет, важную или нет, стоящую или не стоящую обсуждения, — в пользу мужчины.
[3] Стратегия смещения фокуса
Когда тема становится неудобной, собеседник может резко сменить вектор разговора. Это способ избежать разговора там, где аргументов не хватает.
Так, например, в выпуске «Мне тоже не Нравится», посвященном домашнему насилию, Александр Помидоров неоднократно припоминает движение «Black Lives Matter» как иллюстрацию угрозы лев ых идей: «Тут мы можам сутыкнуцца з сітуацыяй блізкай… black lives.. black lives matter, да? Калi ўжо… частка грамадства (Наста Базар ціха кажа: «а пры чым тут..?») пачне прымушаць! Людзей нават без досьведу! Станавіцца на калені і каяцца, і ставіць іх у залежны стан…».
[4] Смещение вектора ответственности
Иногда вместо того, чтобы признать собственную или общественную ответственность за проблему, участники обсуждения перекладывают вину на других: женщин («сами виноваты»), обстоятельства («ситуация была сложная»). Такая стратегия снимает напряжение с себя или своей группы — мол, всё плохо не потому, что мы что-то делаем не так, а потому что "режим мешает", "женщины молчат", или "все так живут". Это удобный способ не разбираться с реальными причинами.
[5] Дискурс индивидуальной ответственности
«Ну это был один случай». Частный пример выставляется как исключение, а не часть системы. Так уходят от обсуждения структурных причин насилия и неравенства.
[6] Преуменьшение проблемы посредством высмеивания или «аргумента крайнего случая»
«Феминистки всё преувеличивают!» — проблема становится смешной, несущественной. Юмор здесь работает как способ обезоружить и обесценить: выставить сказанное смешным, значит — неважным. А в случае «аргумента крайнего случая» стратегия девальвации гендерных проблем заключается в том, что если где-то хуже, то у нас и жаловаться грешно. Это сбивает разговор с сути, маскирует системность проблемы и подрывает право вообще поднимать такие темы.
[7] Превращение феминизма в оружие
Здесь феминисток представляют не просто как несогласных, а как опасных: будто за их словами стоит агрессия, жажда власти или мести. Так появляется образ «страшной феминистки», от которой надо защищаться — особенно если ты «невинный мужчина», пострадавший от «культуры отмены» или чьей-то жалобы. В таком подходе разговор уже не о равенстве, а о том, как феминизм якобы разрушает общество.
Немало примеров этой стратегии можно найти в шоу «Обычное Утро», вот лишь одна из цитат ведущего: «Иногда стремясь к гендерному равенству человек.. (…) — он не замечает того, что он бульдозером проходится в принципе по живому.. по другому человеку».
Эта стратегия подменяет суть: вместо того чтобы обсудить проблему насилия или неравенства, фокус смещается на то, как «неудобно» стало быть мужчиной.
[8] Заигрывание с феминизмом
В этом случае феминистский дискурс выступает не угрозой, но ресурсом хорошей репутации, подкрепляющим прогрессивный образ маскулинности нового типа в постфеминистском контексте.
Вдохновением в выборе соответствующего названия стратегии «заигрывание с феминизмом» послужил пример из шоу Перетрем с Халезиным», где в начале выпуска между Николаем и его гостьей, ведущей «Обычного Утра» Мариной Ментусовой, произошел такой обмен репликами: «НХ: Я сам феминист. т.е. И в этом я ска… — ММ: Я тебе сейчас двойную порцию налью (сиропа) за это! — НХ: (смеется) Не-не, хватит, хватит.. Я, я не хочу быть толстым феминистом. Я просто.. всегда на стороне женщин, и я тебе скажу, что мы единственный, наверное, театр в Европе, где.. в штате.. работает один мужчина — я. Все остальные — женщины. У нас нету мужчин больше. — ММ: Я бы сказала, Коль, у нас в стране больше, кроме тебя, нет мужчин».
Поддержка «в теории» используется как символический капитал, без признания своих привилегий и участия в изменениях.
Следующие три стратегии в споре между про- и анти- феминистской сторонами применяются первой и являются скорее репертуаром возможных ответных реакций на техники, подкрепляющие патриархальный дискурс.
[9] Открытая феминистская критика
Это прямой и ясный способ заявить: «Я не согласна». Здесь важно не только настаивать на своём праве говорить, но и смело обозначать проблемы — будь то сексизм, перекладывание вины или уход от темы. Такая критика может звучать как «Это важно» или «Ты сейчас смещаешь фокус», может сопровождаться фактами, статистикой, личным опытом или анализом языка. Главное — не бояться называть вещи своими именами. Эта стратегия помогает возвращать разговор в поле равенства и справедливости, особенно там, где шансы на диалог более-менее равные.
[10] Торг
Здесь идея равенства подаётся как выгодная сделка: мол, и мужчинам будет хорошо, и общество выиграет. Такая стратегия часто звучит мягко и дружелюбно, но всё ещё работает внутри старой системы власти, где женщина уговаривает, а мужчина решает, «покупать» равенство или нет. Вместо того чтобы утверждать свои права, говорящая как бы предлагает бонусы за согласие на справедливость. Это может быть шагом к диалогу, но не всегда помогает изменить сами правила игры.
[11] Стратегия позитивного подкрепления
Иногда женщины благодарят мужчин за уважительное поведение или поддержку феминистских идей. Например, в разговоре Насты Базар с К. Кавериным о харассменте, Наста благодарит ведущего за вопросы и за то, что тот «хочет найти ответы, и не становится в (защитную) позу». В беларусском общественном обсуждении вопросов гендерного насилия можно найти массу примеров того, как женщины благодарят и хвалят мужчин за анти-сексистские высказывания. Такой мягкий метод поощрения — попытка популяризировать желаемое поведение, например — уважительное и равное отношение к женщинам, — внедрить такое поведение в качестве нормы.
Но есть и риск: если благодарность звучит в ответ на поверхностную «прогрессивность» или заигрывание с феминизмом, она может лишь укрепить старую иерархию — где мужчина демонстрирует поддержку «сверху», а женщина благодарит «снизу».
[12] Дисклеймеры
Классический и распространенный пример такого приема — это конструкция: «Я не сексист, но…» — где за «но» чаще следует повторение сексистских нарративов за короткой ширмой, которая, во-первых, подталкивает к альтернативной интерпретации сказанного или более мягкому и понимающему отношению к сказанному, во-вторых — стремится избежать разоблачения или санкции за это сказанное, в данном случае — в виде обвинения в сексизме.
Интересно, что этим приёмом пользуются с обеих сторон — например, чтобы подчеркнуть границы своей экспертизы или избежать обвинений. Это своего рода «защитный жест», который может работать и как форма честности, и как способ спрятать позицию.
Вместо заключения
В ходе анализа мы увидели целый набор стратегий: кто-то отрицает проблему, кто-то высмеивает её, кто-то заявляет, что феминизм — это угроза, а кто-то, наоборот, торгуется, убеждает, благодарит или прямо называет вещи своими именами. Все эти стратегии переплетены и работают вместе — иногда усиливая друг друга, иногда конфликтуя. При этом особенно важно, кто именно говорит, в какой позиции и с каким ресурсом видимости и авторитета.
Интересно, что даже в тех шоу, где феминистская риторика вроде бы звучит, она может использоваться не как способ борьбы с неравенством, а как способ его прикрыть. Например, когда мужчины рассуждают о равенстве, но продолжают занимать главную позицию в разговоре — определяя, о чём говорить и как.
Вывод довольно однозначный: даже самые прогрессивные медиа могут — осознанно или нет — воспроизводить старые патриархальные правила игры. Женщины остаются на периферии, феминизм — в лучшем случае обсуждается в шутку, а в худшем — превращается в «страшилку» для «нормальных» людей. Но вместе с тем — и это важно — такие площадки остаются местом, где можно бороться за пространство речи, за видимость, за возможность называть проблемы и предлагать решения.
Тиражирование исследование возможно только с согласия проекта “Women in tech” с обязательной ссылкой на сайт проекта. Исследование проведено Центром гендерных исследований ЕГУ в рамках проекта Women in Tech при финансовой поддержке ЕС.
